Художники Эпохи Ренессанса и вино

В итальянской литературе эпохи Возрождения мы встречаем три основных типа отношений художника и вина: религиозный, гедонистическо-юмористический и аддиктивно-разрушительный. Чаще они встречаются по отдельности, но иногда все же переплетаются.

Рассказы о каждом из типов можно обнаружить у Джорджо Вазари в его знаменитом труде “Жизнеописания прославленных живописцев, скульпторов и архитекторов”. “Жизнеописания” - это огромный сборник биографий и описаний произведений итальянских художников эпохи Возрождения, полностью опубликованный в 1568 году. Вазари считается основоположником современного искусствоведения, при этом сам он, как и полагается человеку Ренессанса, был не только писателем, но также художником и архитектором.

Эталон религиозного отношения к вину - Микеланджело (1475-1564). По словам Вазари, жил великий художник очень скромно, и его обычная трапеза состояла лишь из небольшого количества хлеба и вина. Вазари намекает на сходство диеты Микеланджело с христианской евхаристией, ему важно подчеркнуть единство пищи духовной и телесной в повседневной жизни Микеланджело, художника-праведника, создавшего буквально божественные произведения, признанные величайшим достижением искусства еще при его жизни. Вазари не устает намекать читателю, что Микеланджело жил как бы между двумя мирами, земным и божественным.

Вазари указывает, что коллеги Микеланджело в большинстве своем относились к вину совсем иначе. Художник венецианской школы Себастьяно Лучани (1485-1547), более известный как Себастьяно дель Пьомбо (“Свинцовый Себастьян”), сменил краски и кисти на рясу монаха и церковную должность хранителя свинцовых печатей. Вазари пишет о нем: “Себастьяно выбирал для своих трапез самые лучшие вина и изысканнейшие угощения, которые только мог отыскать. Удовольствия, которые дарила ему повседневная жизнь, он всегда ставил выше искусства”. Себастьяно любил веселые компании. На своих пирах он собирал друзей, художников и поэтов, разделявших не только любовь к хорошему вину и вкусной еде, но и его идею о том, что “прожить жизнь в свое удовольствие ничем не хуже, чем потратить ее на бесконечную погоню за славой, честью и богатством”. Дель Пьомбо известен своими портретами знаменитых современников, например, Христофора Колумба и папы Климента VII.

Довольно распространено представление о том, что художники эпохи Возрождения были почти равнодушны к вину. Однако Вазари приводит много историй о художниках, склонных непросто выпивать, но всерьез напиваться даже во время работы. Он приводит характерный рассказ о нидерландском художнике Мартине ван Хемскерке (1498-1574), некоторое время жившем и успешно работавшем в Риме. Работая над заказами, Хемскерк и его ученики регулярно напивались вином, но все равно “писали на холстах так старательно и аккуратно, что заказчики всегда получали работу в точно срок и никогда не отправляли картины назад. Несмотря на то, что на творчество их вдохновляло вино, и пьяны они были постоянно, Хемскерк и его ученики настолько хорошо владели своим ремеслом, что опьянение ничуть не мешало созданию настоящих шедевров”. Мартин ван Хемскерк широко известен своей серией полотен “Семь чудес света”.

Ренессансные авторы до Вазари тоже не обходили вниманием тему любви художников к вину. Так, Джованни Боккаччо (1313-1375) делает героями сразу нескольких новелл “Декамерона” трех реально существовавших художников 14 века - Каландрино, Бруно и Буффальмакко. Каландрино предстает глуповатым простаком, которого постоянно разыгрывают его друзья. Он очень любит пить вино, но только тогда, когда за него не надо платить.

Чтобы получить доступ к любимому напитку, художники готовы идти на самые причудливые хитрости. Так, анонимный автор 16 века (Anonimo Gaddiano) рассказывает историю о тех же Каландрино, Бруно д’Оливьери и Буонамико Буффальмакко. Они расписывали женский монастырь в Фаэнце и вдруг заметили, что у монахинь есть превосходное вино из верначи, а художникам выдают вино сильно хуже. Друзья быстро придумали хитроумный план, как заполучить верначу. Они стали изображать людей на фресках мертвенно бледными. Когда ключник спросил, отчего люди у них такого неправдоподобного цвета, друзья ответили, что цвет легко может стать нормальным. Нужно только время от времени окроплять фреску хорошим вином. Ключник попался на уловку и дал художникам доступ к запасам верначи. Аноним заканчивает рассказ сообщением о том, что подобный трюк друзья проделывали еще не раз.

Эта историю можно было бы считать полностью выдуманной, если бы ее в измененном виде не пересказал Вазари, описывая жизнь Буффальмакко. По версии Вазари, художник расписывал стены монастыря Фаэнцы сценами из жизни Христа, когда узнал, что аббатиса хранит у себя запас превосходного вина из верначи для литургии. Буффальмакко закончил одну из фресок цикла и пригласил монахинь принять работу. Сестры были в восторге от работы, но удивлялись, отчего это лица у персонажей такие болезненно бледные. Художник ответил, что лица легко можно сделать живыми и румяными, вот только краски нет. Исправить ситуацию можно, добавив в имеющуюся краску немного вина, но вино непременно должно быть очень качественным. Доверчивые монахини снабжали художника верначей в необходимом ему количестве все время, пока он работал над росписью. Буффальмакко, у которого на самом деле, конечно, были все необходимые краски, быстро исправил фреску и весело продолжил работу.

Вернача - белое вино, и вряд ли при смешивании его с краской или при окроплении им фресок следовало бы ожидать изменения цвета. Однако хитроумие и харизма художника заставляют ключника/сестер верить ему. А может быть все дело в вере персонажей в сакральные свойства вина, предназначенного для литургии. Или в том, что вино способно буквально оживлять лица выпивающих, окрашивая их в оттенки красного и розового, и для истории не важно, что лица эти нарисованные.

Вазари рассказывает историю эксцентричного скульптора Нанни Гроссо (15-16 вв.), который взял за правило никогда не браться за работу, которая вынуждала бы его покидать стены своей мастерской. Особенно, если заказчиками выступали монахи или священники. Исключение он делал лишь в том случае, если ему обещали неограниченный доступ в винный погреб заказчика, где можно пить все, что он захочет в любых количествах. Вазари полагает, что Гроссо обладал очень развитым вкусом к вину, поскольку выбирал только самые лучшие вина.

Далеко не всем художникам удавалось, подобно Хемскерку, сохранять профессионализм, выпивая на службе. Итальянский писатель 14 века Франко Саккети в своем сборнике “Триста новелл” рассказывает историю Бартоло Джоджи, который (также как и скульптор Гроссо) любил выпить хорошего вина за чужой счет. Один заказчик имел неосторожность пригласить Джоджи расписывать свою виллу. Когда хозяин покидал дом, художник обыкновенно отправлялся в винный погреб и мертвецки там напивался. Когда пришло время сдавать работу, показывать было особо нечего. Заказчик сказал Бартоло: “Ты плохо исполнил мой заказ, потому что не написал столько птиц, сколько я хотел”. Художник ответил ему: “Сударь, я написал их гораздо больше, но ваши слуги держали открытыми окна, через которые они вылетели”. На это хозяин сказал: “А мне думается, что слуги мои держали открытым вход в погреб и дали тебе возможность пить столько, что ты плохо выполнил мой заказ, а потому я и не заплачу тебе так, как было договорено”.

Тот же Саккети приводит слова жены Якопо ди Мино (1330-1410), художника Сиенской школы, прославившегося изображениями распятий. Женщину огорчало, что муж без разбора пьет одновременно красные и белые вина, поэтому она начинает подозревать, что он пьет только ради того чтобы напиться. И вообще, все художники, по ее мнению, - просто галлюцинирующие психопаты, которые постоянно напиваются и не испытывают по этому поводу никакого стыда.

Действительно, многих художников Возрождения страсть к вину привела к недоброму финалу. Вазари рассказывает об Эрколе Ферарезе, вымышленном персонаже, сочетающем в себе личности двух реальных художников 15-16 вв. Эрколе де Роберти и Эрколе Гранди. Он пишет: “Эксцентричный Эрколе страдал выдающейся страстью к вину, которая сильно укоротила его жизнь и привела его к ранней кончине”.

Любовь к вину Джоджи, ди Мино и Феррарезе бесконечно далека от религиозного подхода Микеланджело, гедонизма дель Пьомбо или добродушного юмора Буффальмакко и Гроссо. В их случае это мрачная и безрадостная привязанность, медленно убивающая талант и личность.

Современник Вазари, поэт и переводчик Лодовико Доменики (1515-1564) приводит анекдот об анонимном художнике. Рассказчик сообщает: “Я был знаком с одним художником. Он был чрезвычайно талантливым, но еще, к сожалению, транжирой и пьяницей. Один господин пригласил его расписывать стены в своем замке. Художник приехал и вскоре сообщил заказчику, что в его палитре не хватает кое-каких цветов, и нужны деньги, чтобы отправиться в близлежащий городок и докупить их. Заказчик простодушно дал денег, и художник направился в город, зашел в трактир и напрочь забыл о том, что ему нужно было купить. Заказчик ждал художника несколько дней, а потом отправил слуг на его поиски. Те обнаружили его среди кучки пьяниц и спросили, удалось ли ему найти недостающие цвета. Художник ответил, что купил их, но по рассеянности потерял. Слуги, осмотрев его, обнаружили, что тот тоже пьян, а его лицо окрасилось в красноватый цвет, по всей видимости, от вина, купленного на деньги, выданные хозяином для покупки красок. Они строго сообщили художнику, что ему следовало бы признаться, что потерянные краски он купил у трактирщика. Хотя что уж говорить, подумали слуги, совсем скоро все его цвета заберет бледность”.

В сознании читателей эпохи Ренессанса, как мы могли заметить еще в рассказах о бледных фресках, “оживленных” вином, вино и рисовальные краски часто существовали в одном поле. Поэтому печальный смысл рассказа о художнике-пьянице был понятен без объяснений и строился на прочной ассоциации двух упоминаемых в нем вещей, вина и красок. Когда слуги просят художника показать купленные краски, он отвечает, что потерял их. Они видят его румяное (окрашенное вином) лицо, понимают, что никаких красок он не покупал, а деньги спустил на вино. Поняв это, они говорят, что он потерял краски (=вино), которые купил у трактирщика, и выбросил деньги (и соответственно настоящие краски) на ветер. Слуги также понимают, что художник настолько сильно пьян, что, по-видимому, скоро его покинет не только румянец, уступающий место мертвенной бледности. Смерть заберет из его жизни все краски: вместе с ним мир покинет и его художественный дар, и все, что он мог бы нарисовать. А все из-за пьянства.

Образ художника-пьяницы к концу эпохи Возрождения распространяется за пределы Италии и прочно оседает в северной Европе, прежде всего, в Голландии 17 века. Здесь он теряет метафоричность, становится более реалистичным и цельным. Так, Арнольд Хоубракен (1660-1719), нидерландский художник и историк искусства, передает историю своего коллеги и соотечественника, известного художника Франса Халса (1583-1666). Этот рассказ совмещает все сюжеты и мотивы взаимоотношений художника и вина, замеченные у Вазари и других итальянских авторов: религию, юмор и алкоголизм.

По сюжету, Халс напивается каждый день. Причем так сильно, что кому-то из учеников приходится провожать его домой. Оказываясь в постели, художник произносит одну и ту же молитву: “Господи, забери меня уже к себе на небеса!” В один из таких вечеров четверо его учеников, среди которых был известный фламандский художник и неисправимый пьяница Адриан Брауэр, решили разыграть учителя и заодно испытать его набожность. Они заранее привязали к кровати Халса веревки и сделали тайный подъемный механизм. Когда тот после попойки забрался в кровать и произнес свою молитву, ученики начали тянуть кровать к потолку. Халс заверещал: “Не так быстро, Господи, не так быстро!” После этого случая, сообщают нам, художник оставил свое желание побыстрее встретиться с богом, но выпивать не перестал. Несмотря на это, Франс Халс прожил долгую и плодотворную жизнь. Нам известны его замечательные жизнерадостные портреты современников. Знаменитая “Цыганка” из Лувра также принадлежит его кисти.